Десять лет спустя

Уютным субботним вечером две тысячи …надцатого года Жрица Северного Алтаря, оберегающая Священный Огонь, и по совместительству преподаватель математики Ирина Олеговна наслаждалась ничегонеделанием. Ведь ничего не делать тоже надо уметь, не правда ли? Ирина Олеговна умела. Она вообще умела многое. Но сейчас – сейчас наконец настало то исключительно редкое время, когда можно было просто отдохнуть – полежать на диване и расслабиться. Завтра был выходной, все запланированные на сегодня дела сделаны. Так почему бы и не помечтать? Ведь и такие деятельные натуры, как Ирина Олеговна, тоже имеют право на отдых.

Неспешный поток приятных мыслей берегини был бесцеремонно прерван громким звонком в дверь. Преподаватель математики никого не ждала этим вечером. Мысленно выругавшись, причем довольно грубо, она надела тапочки и поплелась к двери, обещая устроить ласковый прием нежданным гостям, если те посмели побеспокоить её по пустякам. В глазок берегиня ничего не увидела, и это насторожило её еще больше.

– Кто там? – спросила берегиня недовольным голосом.

– Крада, открывай! Это мы!

Голос из-за двери был знакомым. Можно даже сказать, знакомым до боли.

– Саша, это ты, что ли? Я разве тебя звала?

– Открывай, Крадушка! Мы не с пустыми руками!

Голос принадлежал одному респектабельному издателю. Каких-либо совместных дел с ним берегиня в последние годы не имела, а что когда-то было… то быльем поросло. С чего бы ему приходить именно сегодня?

– А ты по какому делу? – Ирине Олеговне не очень хотелось открывать. – Я занята. Почему не предупредил?

– Дело есть! Важное! И срочное! – упорствовал голос.

– А кто это там с тобой?

– Михал Николаич!

Крада не сразу поняла, о ком говорит издатель. «Этому-то что здесь нужно?» – с недоумением подумала она.

– Крада, это я! Открой! – раздался скрипучий голос.

Этот голос, тоже давно знакомый, почему-то вселил в берегиню спокойствие, и после некоторых колебаний она всё же открыла незваным гостям дверь. В следующую же минуту она пожалела о своем решении. Когда после ехидно улыбающегося упитанного Саши и пожилого человечка с неизменным фотоаппаратом на шее в дверь протиснулся следующий гость, Ирина Олеговна на какие-то мгновения потеряла дар речи.

– Вадим! – удивленно воскликнула берегиня и попыталась было закрыть дверь, но было поздно.

– Здорова будь, Крадушка, – коротко поздоровался Вадим Казаков и пропустил вперед последнего участника процессии.

– Добрый вечер, Крада Олеговна, – широко улыбнулся хозяйке смутно знакомый  берегине молодой человек в пиджаке.

– А ты кто такой? – хмуро спросила Крада, прищурившись. – Саша, что всё это значит?

– Да он с нами, всё нормально, – махнул рукой Аратов и, разувшись, уверенно прошествовал на хорошо ему знакомую, хотя и подзабытую уже кухню. В руках у него находились пакеты, в которых что-то тихо звенело при каждом шаге. Крада вздохнула.

Казаков попытался сгладить привычную грубость респектабельного издателя.

– Эээ… Это наш хороший знакомый, звать его…

– А не надо, – сказала берегиня, пристально рассматривая вошедшего. – Сама вижу. Плюшман Станислав Олегович, одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертый, мужской, русский, нет, нет, не участвовал, не был, не имеет, а будет тебе, алмазный, дальняя дорога и интерес в казённом доме, а бояться тебе, бриллиантовый, надо человека рыжего, недоброго, а позолоти ручку, яхонтовый…

– Гхм! – громко сказал Вадим, и Крада осеклась.

Станислав Олегович мило улыбнулся:

– Вот и познакомились! Очень рад Вас видеть, Ирина Олеговна!

– А я никого не ждала, – мрачно предупредила берегиня.

– А у нас всё с собой, – ответил издатель из кухни. – Вадим, иди сюда и доставай, что там у тебя.

Ирина Олеговна, по-прежнему недоумевая, что привело к ней в этот вечер эту странную компанию, последовала за гостями на кухню и только вздыхала, глядя на то, как на столе быстро появляются продукты. Стараниями гостей стол оказался заставлен буквально за несколько минут. Несколько бутылок водки и вина, нарезка, сыр, соленые огурцы, разнообразные салаты…  Берегиня даже почувствовала, что хочет есть, хотя пять минут назад никакого голода не испытывала. Она сглотнула слюну.

– Прошу к столу! – пригласил Аратов, немного ехидно улыбаясь. – Тут мы тебе, Крадушка, почетное место выделили, как хозяйке!

– Руки хоть помойте, – буркнула преподаватель математики. – Ванная вон там.

Гости толпой ломанулись выполнять пожелание берегини. Крада уселась на свое место и увидела, что первым из ванной появился Александр Михайлович. Это ее, впрочем, не удивило. Отряхнув на ходу мокрые руки, шустрый издатель начал разливать по рюмкам водку.

– Саша, я же не пью! И ты не пьёшь! – берегиня попыталась урезонить суетившегося издателя.

– Не пью! – с готовностью согласился тот. – И ты не пьёшь. Это мы тут разве пьем, что ли?

Перед Крадой уже стояла полная рюмка прозрачной жидкости.

– Это качественный продукт, – с гордостью пояснил респектабельный издатель. – Не какая-нибудь сивуха. Настоящая рыгаловка! Очень гойная!

Ирина Олеговна поморщилась. Тем временем за стол подоспели и прочие гости, быстро занявшие свои места.

– Ну что, Крадушка, первую за тебя?

Ошеломленная неожиданным напором Аратова берегиня сдалась и покорно опрокинула в себя ледяную жидкость. «Махнули» по стопке и все прочие участники застолья. Крада потянулась за закуской. По венам быстро растекся жидкий огонь, и настроение берегини стало улучшаться.

– А ведь и правда гойная водка-то, – с удивлением произнесла Крада, откусывая кусочек сыра. – Давно такой не пробовала. Да и вообще давно… не пробовала.

– Да, водка просто крадогойная! От такой водки и Сацевич бы не отказался! – заявил издатель, делая себе громадный бутерброд.

– Думаешь? Его вон у Доброслава чуть не убили за отказ пить…

– А у Доброслава такой водки просто не было, –  пошутил Аратов. – Да и откуда у него деньги на такой продукт?

Издатель надкусил бутерод и принялся с аппетитом его жевать. Берегиня фыркнула и переключилась на нового собеседника.

– Станислав Олегович, можно называть тебя по имени? Стасик, например?

– Нежелательно, – не переставая улыбаться, сообщил тот. – Стасиком меня только девушки в моей группе называли, когда я в МГУ учился.

– Ну как скажешь, – разочарованно протянула Крада. – Я вот тоже МГУ закончила. А чем ты занимаешься, Станислав Олегович?

– Да так… книги, например, пишу.

– О чем?

– О свободе, например.

– О свобо-о-оде… – протянула берегиня. – Так ты писатель? Или философ?

– О нет! Я – респектабельный психолог. И политолог, – отрекомендовался Станислав Олегович.

– Респектабельный, говоришь… – хохотнула Крада и перевела взгляд на Аратова. Тот помотал головой:

– Тут самый респектабельный – это я!

– Не ссорьтесь, мальчики, – берегиня была настроена благодушно. – А мы же виделись где-то уже, а, Станислав Олегович?

– На празднике одном, – ответил тот. – Давно это было.

– На празднике… – повторила Крада и задумалась, но как ни старалась, вспомнить не смогла. В памяти почему-то всплывали странные слова «Зарижск» и «двимерит».

– Нет, где-то еще мы точно виделись, но что-то не могу вспомнить, где, – наморщив лоб, сказала мадам Волкова.

– Это неважно, – улыбнулся молодой человек.

– А как это Станислав Олегович с вами оказался? – обратилась берегиня к Аратову, с аппетитом уплетавшему разнообразную еду.

– А мы его по пути к тебе встретили, – откликнулся тот с набитым ртом.

– Он нас всех знает, как оказалось, – подал голос Вадим. – И тебя тоже знает. Посоветовал нам кое-что. Ну мы и решили, что надо его с собой взять.

– Посоветовал? – непонимающе переспросила Крада. – Марку водки, что ли?

– Нет, – улыбнулся Вадим. – Мы тут сочиняли одну вещь, так он нам помог. Он, оказывается, музыкант. И так хорошо получилось!

– Ничего не понимаю, – вздохнула берегиня. – Что вы там сочиняли?

Аратов и Казаков переглянулись.

– Ну, пора, – сказал респектабельный издатель и откашлялся. – Готовы? Три, четыре!

Гости слаженно, будто давно репетировали, затянули:

 

С нами Саша, с нами Вадим.

Оттянуться всей компанией хотим.

Но прилично, а не так, что потом нос в помаде.

Респектабельный издатель хочет отдохнуть,

И Казаков не против немножечко гульнуть,

И тут один из нас сказал: «А пойдемте к Краде».

 

А кто такая Крада, и где она живет?

Она давно не курит и вроде бы не пьет!

Ну а мы в такой компании возьмем да и припремся к Краде!

Красиво одевается, красиво говорит,

И знает в совершенстве и идиш, и иврит!

Ну а мы с такими рожами возьмем да и припремся к Краде!

 

С нами Станислав, а также и Светслав,

Молодой и старый, кто же из них прав?

Да ну их нагой всех, пойдемте лучше к Краде.

А вот и наша Крада, скажем Краде «ГОЙ!»

Другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой,

Как хорошо, что мы пришли к нашей молодушке Краде!

 

А кто такая Крада, и где она живет?

О ком она мечтает ночи напролет?

Ну а мы в такой компании возьмем да и припремся к Краде!

Кошерная славянка, берегиня и волхва,

Мы знаем, что там в предках однозначно есть мордва,

А значит, мы с такими рожами возьмем да и припремся к Краде!

 

– ГООООЙ! – закончили гости свою песню зычным криком, от которого жалобно задрожали стекла.

– Не знаю я иврит, – буркнула Крада. – Какая еще мордва? Вы на что это намекаете, паршивцы? Славянка я!

– Да мы же шутим, Крадушка! – Аратов засмеялся. – Не вели казнить, вели миловать!

– Ладно, ладно, – махнула рукой дама-математик. – Орать только не надо. Соседей испугаете. И если хотите знать, наши предки «Гой!» не кричали.

– А у Вас, Ирина Олеговна, хорошо получалось «Гой!» кричать, – ввернул немного лести Станислав Олегович.

– Туфта это всё, – равнодушно ответила берегиня. – И зигу тоже нельзя кидать на обрядах. Не наше это, не славянское.

– Наше! От сердца к солнцу, – проскрипел человек с фотоаппаратом.

– Михал Николаич, вот не надо, – скривилась берегиня. – Доброслав это всё придумал. Я правду говорю. Я же волхва. Вы все меня слушаться должны! А знаете почему?

– Почему? – хором спросила компания.

– Вот у славян всегда в самом почете кто был? А?

– Ну и кто? – недоуменно спросил Казаков.

– Эх ты! Тоже мне волхв! – пристыдила его Ирина Олеговна. – Деды и бабки! А так как среди вас дедов нету, то слушаться вы должны бабку! Меня, стало быть!

– Ну я вообще-то дедушка, – скромно сказал Казаков.

– Когда успел? – подозрительно спросила Крада.

– Да Миленка родила не так давно… – всё так же скромно, смотря в тарелку, ответствовал Вадим.

– А! Ну всё равно! А у меня трое внуков, да и постарше они!

– Нашла чем гордиться, – пробурчал респектабельный издатель.

– А вот и нашла! – у Крады был хороший слух. – Я еще не старая, а уже самая главная! И самая красивая! Помните съезд ССО? Я туда не зря в кожаных штанах приехала! Когда шла по залу, слышно было, как глаза у мужиков скрипят!

– На лабутенах, нах, и в аццких кожаных штанах! – пьяно заржал Аратов.

Крада подозрительно посмотрела на него.

– Это тебя с одной рюмки так развезло уже? Быть такого не может!

– Да я просто секрет один знаю! – похвастался респектабельный издатель. – Нужно перед тем, как позвонить в дверь, разом выпить бутылку водки. И через десять минут хозяин квартиры не может понять, в чем дело – зашел к нему гость вроде трезвый, ничего не пил, а уже в дупель!

Аратов громко икнул и снова заржал.

– Пьянь, – поморщилась берегиня и вздохнула. – Эх, мужики, что ж вы все такие…

– Крада, а что ж у тебя в организации так мало народу? – с ехидцей спросил Казаков.

– А тебе-то откуда знать? Хватает у меня людей. Это у тебя там одни мертвые души! Особенно после того, как Кавказ отвалился!

– Да эти мертвоводники нагой не нужны, – хмуро сказал Вадим. – Проблем больше с ними.

– Ты просто не умеешь их готовить, – довольно оскалилась Крада. – Я с ними дружу сейчас и ничего. У меня есть фото со дня Перуна прошлого года, где мы со Славером стоим обнявшись! И мне наплевать, что он по крови нерусский, наполовину кумык!

–  Ты так и с инглингами задружишься!

– А мне инглинги никак не мешают. Те, что к нам на обряды приезжают – вообще замечательные люди. Я и Хиневича уважаю, – улыбнулась берегиня.

– И с Голяковым дружбу водишь, да, Крада Орьевна? – ехидно спросил Аратов.

– А вот и вожу! Потому что он проповедует уважением к старшим и к женщинам. Ко мне, то есть, понимаете? В отличие от вас…

– Понимаем… – Казаков вздохнул, поднялся из-за стола, и, обронив «Я сейчас», быстрым шагом покинул кухню.

– Эй, ребята, – свистящим шепотом сказала Крада, – вы вообще знаете, кто он такой?

– В смысле? – нахмурился Аратов.

– В прямом.

– И кто же он?

– Он семит.

– Эээ… Еврей, что ли? – удивился Станислав Олегович.

– Ну да, польский, – авторитетно подтвердил Аратов. – Все давно об этом говорят.

– Вполне определенные признаки, – поддержал из своего угла Михаил Николаевич.

Крада раздраженно отмахнулась от всех троих.

– Да причем тут евреи! Новости вы смотрите хоть иногда? Араб он.

– Это как так? – Аратов чуть не поперхнулся колбасой.

– А вот так. Асада видели? Смекаете?

– Ты хочешь сказать… – начал соображать респектабельный издатель.

– Да! Родственник он евойный. Вот помните, в Египет он ездил? Это неспроста было! Денег он просил у родственников сирийских. Да я и сама его кормила и поила, когда ему и его семье тяжело без денег и без работы было. Я честно говорю – просто зарплату пополам делила. Могу квитанции показать. Хотя я небогатый человек, иногда с хлеба на воду перебиваюсь… Вечный нахлебник этот Казаков. То на мне ездил, то на тебе.

– Ну, у меня финансовых претензий к Вадиму нет, – флегматично ответил Аратов.

– Тебе бы всё деньги, – проворчала берегиня. – Так вот, слушайте дальше. Вроде даже Казаков у них что-то выпросил. Уж не знаю, что он там им взамен обещал. Только потом Асаду не до него стало.

– Что-то я про такое впервые слышу. Это он сам тебе сказал? – спросил Аратов и захрустел огурцом.

– Вот потому ты, Саша, и не лидер нацдвижения, – усмехнулась берегиня. – Такие вещи самому понимать надо. Кто ж тебе такое скажет! Но он догадался, что я это поняла. Поэтому он меня утопить решил. Показания на меня дал. Но и я не лыком шита!

Респектабельный издатель хрюкнул.

– Интеллект у меня высокий, – продолжала Крада. – И характер жёсткий и решительный. Энергетика сильная. Правду открыто говорю. Всё делаю сама. И порталы держу и обряды веду. И народ меня слушает. А Вадим и все, кто в рот ему смотрит – это хороводники вокруг пеньков. Вот этот балласт я и сбросила из актива нашего движения!

– Подожди, подожди, – на лице Аратова отразилась напряженная работа мысли. – Они же там мусульмане. Зачем им Вадиму помогать? Только потому, что родственники?

– Ну и что, что мусульмане? Да если хочешь знать, ислам нам очень даже близок!

– Это как?

– А вот так! Может ли родновер принять ислам и молиться Аллаху? Может.

Аратов вытаращил глаза.

– Не понял…

– Ну, Бог-то один. И у нас, и у них, Бог один, всевышний. Значит, это тот же Бог.

– Сейчас Вадим придет, он тебе расскажет про одного бога, – рассмеялся издатель. – Богов-то много!

– Много. А всевышний-то один! Понимаешь?

– Ну допустим…

– Значит, ислам нам тут не страшен. Потому что главное – сохранить свою семью, свой род. Род превыше всего! Примем ислам и будем тому же Богу молиться. Это всё мелочи. Главное в жизни – что ты можешь сделать для себя и для своей семьи.

– При Владимире небось тоже так думали, – возразил издатель. – Примем чужую веру, а род свой сохраним. И что?

– А не ту веру приняли! – извернулась математик. – В христианстве бог племенной, для нас чужой, он нам не нужен. И вот если выбирать из двух вер, нужно выбрать ислам. И тогда нужно было выбрать. Но лидер наш иначе решил.

В этот момент Вадим вошел на кухню и сел на свое место.

– О чем речь?

– Да так… О лидерстве, – ответила Крада Олеговна.

– Ага, – кивнул Казаков. – Ты, Ира, считаешь, что я слабый лидер, да? Нахлебник? Я читал, что ты про меня писала.

– Ну писала и что? – берегиню было не так легко смутить. – Ты же вон и не глава теперь!

– Да надоело мне главой быть, – устало сказал Вадим. – И тебе надоест через десять лет. Думаешь, оно легко?

– Нелегко, – согласилась мадам Волкова. – Только мне не надоест. Я же Великая Волхва. Я одна такая.

– Великая? Крадушка, а не слишком ли?

– Не слишком, – отрезала берегиня. – Боги не возражают. Крадовелеса вот буквально на днях видела. Было от него предсказание мне.

– Крадовелеса? – Аратов и Казаков ошеломленно переглянулись.

– Ну да. А что?

– Сорок тысяч одних курьеров… – пробормотал Казаков.

– Что ты там бормочешь, Вадим? Завидно, что ли? Молча завидуйте. Да, я самая умная.

«Дура ты», – подумал Аратов, но ничего не сказал, а встал из-за стола.

– Александр Михайлович, вы врата пекельные открывать? – улыбнулся Станислав Олегович.

– Типа того, – хмуро ответил издатель и неуклюже вышел из кухни.

– А вы знаете… – начала было Крада, но её прервал человек с фотоаппаратом.

– Давно знаем! Из богоизбанных он. Вполне определенные признаки налицо!

–  Вот мой знакомый был в Израиле и говорит, что видел там похожие типажи! – поддержал Станислав Олегович.

Крада пренебрежительно фыркнула.

– Мало ли кто что видел! – заявила Ирина Олеговна. – Я знаю, что говорю. Так вот. У Аратова примесь мордовской крови, поскольку родился в деревне на границе Мордовской области. Всё просто.

– Ладно, ладно! – в шутку поднял руки молодой человек. – Мордвин так мордвин. А правда, что часть мордвы на самом деле русские?

– Правда, – подтвердила берегиня. – Пургасы это. У них вся наша вера и сохранилась.

– Так может, и Александр Михалыч того… пургас? – хитро прищурился молодой, но респектабельный психолог.

Крала снова фыркнула.

– Куда ему! Ну, если хочешь, спроси у него сам.

Она сделала себе бутерброд.

– Водка гойная, а на закуску гойню какую-то накупили. А я, между прочим, правильно питаюсь.

Пара минут прошла в тишине, нарушаемой лишь звуками работы челюстей. Аратов вернулся обратно и тяжело плюхнулся на свое место.

– Огневеде, а мы тут спорили, пургас ты или нет! – сказал Казаков.

– Какой такой пургас? Сами вы пургасы! – Аратов налил себе еще водки.

– Вы книгу мою почитайте, «Основы веры», – продолжила Крада. – Там вся-вся наша вера как она есть. Без всяких выдумок.

– Книга? А, знаю. А почему не в моем издательстве вышла?

– Сам знаешь почему, – отрезала Крада. – Ты читал её, что ли?

–  Да так, смотрел в интернете. И зачем ты там гойню всякую понаписала? Про древнерусский язык санскрит? Я знаешь сколько такого видел в свое время! Ракомольство!

– Это не ракомольство, – уперлась Крада. – Ракомольства я не допускаю. Для меня русский язык священен!

– А мы тоже такую книгу выпустили, – сообщил Казаков. – Так и называется.

– Плагиаторы, – презрительно процедила Крада. – А как там этот ваш… как его… Андрей, что ли? У него псевдоним был МУД, кажется?

– Не МУД, а МОД. Давно не с нами, – пожал плечами Вадим. – Он в финно-угры подался.

– Предал, значит, веру славянскую! Веру своих предков! – в гневе вскричала берегиня.

– У него предки как раз не совсем славяне, – ухмыльнулся Аратов. – Ты рожу его видела?

– А, ну и гой с ним, – гнев улетучился из Ирины Олеговны так быстро, как и появился. – Он всё равно провокатором был. И барыгой.

Она перевела взгляд на тихо сидевшего в углу человека с фотоаппаратом.

– А ты, Михаил Николаевич, чем занимаешься?

– Да женился вот несколько лет назад…

– Молодец!

– А потом ремонт делал…

– Ремонт – это дело такое, – авторитетно заметил Аратов. – На годы растягивается. Считай, был человек – и нету.

– Вот-вот, – подтвердил Михаил Николаевич. – Так что даже не знаю, чем могу быть сейчас полезен. Так, на форуме иногда пишу…

– Опять свою новую хронологию пропагандируешь?

– Крада! Я читал еще самые первые публикации Фоменко, которые печатались в типографии МГУ. Кучу времени убил на то, чтобы разобраться. А вы одну-две поздние его книги прочитали, и думаете, что всё знаете. Я…

– Всё понятно с тобой, – попыталась прервать словесный поток неожиданно разгорячившегося человека с фотоаппаратом Ирина Олеговна.

– Да ничего вам не понятно! – не унимался тот. – Вот вы знаете, что Пушкин и Дюма – один и тот же человек?

Аратов поперхнулся огурцом и закашлялся. Берегиня с силой стукнула его по спине.

– Так Дюма вроде бы француз, – робко попробовал возразить Казаков.

– Ну и что? Пушкин с детства французский знал, – твердо заявил Михаил Николаевич. – А после своей якобы гибели просто уехал во Францию, вот и всё.

Крада вздохнула.

– Станислав Олегович, а расскажи нам что-нибудь интересное.

– Вам это не понравится, – с неизменной улыбкой заявил молодой человек.

– Всё равно расскажи. Не выгоним тебя, не бойся. Давай, начинай. Только не по Фоменко, прошу тебя.

Берегиня уютно устроилась на маленьком диванчике, поджав ноги. Аратов, бережно поглаживая набитое брюхо, развалился на стуле.

– Ну хорошо. Крада Олеговна, вам не кажется странным, что мы к вам заявились в такой компании?

– Кажется, – призналась Крада. – Это очень неожиданно.

– А дело всё в том, что… – молодой человек помолчал. – Вас всех не существует.

– Это как это так? – удивился Аратов.

– А вот так. Выдумка вы.

– А ты, Станислав Олегович? – спросила Крада.

– И я, – печально ответил гость и вздохнул.

– Это ты Ошо начитался, что ли? – подозрительно спросила берегиня.– Он и не такого наплетет.

– Да нет. Это мне автор сказал.

– Какой еще автор? – Аратов протянул руку за бутылкой.

– А который эту книгу написал.

– Ничего не понимаю, – помотала головой берегиня.

– Мы все – персонажи книги, – стал терпеливо объяснять молодой человек. – Автор нас всех списал с реальных прототипов, но мы существуем только у него в голове.

– Чушь какая-то, – фыркнула Крада. – Пелевинщина. Что ты куришь, Станислав Олегович?

– А я предупреждал, что вам не понравится, – заявил молодой человек. – Если хотите,  больше ничего не скажу, вот.

– Да продолжай уж, раз начал. Кстати, насчет курения… Курить охота так, что уши вянут! – неожиданно призналась берегиня. – Вы уж извините, ребята…

Ирина Олеговна достала из ящика шкафа пачку сигарет. Аратов скривился, но промолчал. Остальные тоже не сказали ни слова.

Крада открыла форточку и закурила, оставшись стоять возле окна.

– Продолжай, Станислав Олегович.

– Так вот, автор этот, значит, придумал нас.

– А ты сам откуда это знаешь? – задал резонный вопрос Казаков.

– А он мне сам это сказал.

– Так он нас слышит?

– А как же!

– Аффтар мудак! – крикнул пьяный Аратов и захохотал.

– Подожди, Саша. А кто этот автор такой? Может, мы его знаем? – заинтересовалась Крада.

– Не знаю я, кто это. Даже имени не знаю. Автор и всё. Хотя есть у меня предположения…

– А название книги знаешь?

– Вот, – молодой человек улыбнулся. – Вот!

– Что «вот»? – крикнул Аратов. – Это книга так называется, что ли?

– Нет. Книга называется «Славянские повести».

– Что-то знакомое…

– Стоп! Это же пасквиль! – воскликнула преподаватель математики.

– Он самый.

– Но он же про меня! А я – это я! Я же не просто персонаж! Я живая!

– Я тоже так думал…

– Эй, автор! – заорал Аратов. – А ну покажись! Или хотя бы имя свое скажи!

– Ты думаешь, он тебе на стене его напишет? «Мене, текел…» – съехидничал Вадим.

– Так я знаю, кто автор! – воскликнула берегиня. – Это же паства одного волхва развлекается! Неошиваиты!

– Не знаю, не знаю, – протянул с сомнением молодой человек.

– Зато я знаю, – отрезала берегиня. – Уже десять… нет, одиннадцать лет! Представляете? Всё льют и льют грязь!

Крада в раздражении закурила новую сигарету от старой.

– Подожди, Крада, – Казаков казался совершенно трезвым. – Ты что, правда решила, что ты персонаж?

Берегиня пожала плечами.

– Персонаж или не персонаж, но эти мудаки меня в покое не могут оставить. Я же этому волхву всю малину испортила своими разоблачениями! Он и не волхв никакой, понимаешь? Я же тут решаю, кто волхв, а кто нет. Если не имеешь документа с подписью и  печатью, не проходил у меня обучения, не вёл обряды – не волхв ты, не жрец и не шаман, а так, бесплатное приложение к журналу «Мурзилка».

– Однако, – Вадим, казалось, несколько смутился.

– А кто за ним стоит, за этим лжеволхвом? Ты думаешь, он самостоятелен? Ты размер его финансирования представляешь? Я им всем как человек страшна. А эта провокация длится уже долго. Против меня лично форумы и сайты работают десять лет. Пасквили пишут десять лет. Нормальный человек столько лет не будет травить одного и того же человека. Это оплачиваемая деятельность.

– И кто же за ним стоит? – подал голос Станислав Олегович.

– А еще один лжеволхв, например. Этот… Гасан Абдуррахман. Он на меня лично злобу затаил, потому что я с ним в баню не пошла, когда он звал. А зачем он мне? Они же по жизни полные банкроты и неудачники. И мужиков у меня полно, только я по форумам об этом не треплюсь. А еще там есть один товарищ майор. Понимаешь? Мне предлагали сотрудничать с органами. Говорили, что я увижу личные дела Аратова и других, узнаю, кто на меня доносы писал.

– И как, ты согласилась? – ехидно поинтересовался Аратов.

Крада поперхнулась воздухом.

– Я и так знаю, кто что про меня писал. А потом в этих пасквилях стали вылезать приватные телефонные разговоры. Меня прослушивают. У меня больше всего врагов. Делай из этого выводы.

– Вон оно как, значит, – задумчиво протянул Аратов. Рассказ берегини его не сильно впечатлил. – А вот ко мне как-то двое подбежали в метро и выкрикнули в лицо: «Ты любишь Крадовелеса, ты, жирная свинья?». И убежали, я и ответить не успел.

– Это точно они! Потому что именно они сжигали книги издательства «Русская правда», между прочим!

«Ну купили же сначала» – подумал Аратов, но ничего не сказал.

Берегиня продолжила:

– Русофобы они! И крадофобы, да! Кто-то из них прошел внутрь здания, где я работала, и на каждом этаже на досках студенческих объявлений развесил клевету в мой адрес. Но это еще ерунда. Мне смертью угрожали!

Крада затянулась в последний раз и выбросила окурок в форточку.

– Разбираться с шестерками смысла нет. Да и о пастыря не стоит руки марать. Им еще Крадовелес нагадит на головы! Но я знаю, что с этим делать. Саша, ручка есть?

Аратов полез в нагрудный карман.

– Есть!

Ирина Олеговна открыла стенной шкаф, достала оттуда чистый лист формата А4 и протянула его удивленному Аратову.

– Держи. Давай, пиши, крупными буквами: «Бойцов». Помнишь такого? Это он – главный на побегушках у лжеволхва. Самого-то лжеволхва я уже залила грязью так, что он не отмоется. И главным его прихлебателям тоже досталось. Но вот Миша Бойцов мне за всю эту мерзость ответит лично. Он единственный открыто признал, что он из этих…  копрофагов. Сейчас я ему визит нанесу.

– Это как? – непонимающе спросил издатель.

– Это древний магический способ. Нужно написать настоящее имя человека, сжечь этот лист, размешать пепел в воде и выпить. Хотя можно и не в воде, а в чем-нибудь другом.

– А кто такой этот Миша Бойцов? – невинно спросил Станислав Олегович.

– Ты не знаешь? – удивленно воскликнула берегиня. – Короче, это такой неудачник сорокалетний. Ничего у него нет. Дома нет. Семьи нет. Детей нет. Машины нет. Денег нет. То есть вообще ничего нет!

– Крада, это ему тогда сорок было, а сейчас уже пятьдесят, – заметил Аратов. – Небось уже и заимел что.

– Да ничего он не заимел! – отмахнулась преподаватель математики. – Я же его знаю. Ничтожество он полное. Пиши, в общем, я сейчас всё подготовлю.

Она вышла из кухни. Аратов, подумав, что-то быстро накорябал и сложил лист вдвое. Михаил Николаевич уютно устроился в углу и задремал, прочие уткнулись в свои смартфоны. Через десять минут берегиня появилась на пороге.

– Написал? Давай сюда.

Аратов обернулся на звук голоса и остолбенел.

– Аааааа….

Казаков и Плюшман подняли глаза. Такую Краду Олеговну они еще никогда не видели.

– Ну чего уставились? – недовольно спросила берегиня. – Вы же знали, что я маски применяю. Здесь тоже маска нужна. Духов злых отпугивать.

Крада взяла бумажку с фамилией из рук притихшего Аратова и налила стакан воды из-под крана. Взяв коробок спичек из шкафчика, она подожгла бумажку. Когда та почти догорела, берегиня ловко перехватила её так, чтобы не обжечься. Размешав пепел в стакане с водой, преподаватель математики объявила:

– Короче, славяне! Посидите тут. Я в спальню минут на десять. Кто мне будет мешать, того прокляну. Всё понятно?

– Понятно, – нестройным хором отозвались славяне.

Берегиня, выйдя было из кухни, внезапно вернулась.

– Да, вот еще. Там на холодильнике умклайдет лежит, не трогайте его.

– Что лежит?

– Умклайдет. Ну, палочка волшебная. С ней абы кто не может работать. Там пароль стоит, но вы всё равно не трогайте, а то мало ли.

– А чего ты тогда Бойцова в лягушку не превратишь, с волшебной-то палочкой? – резонно поинтересовался Казаков.

– Ну, во-первых, я добрая, а во-вторых, он разряжен сейчас, – скорчила недовольную гримасу берегиня. – Там USB-разъем, а у меня переходник потерялся, не буду же я ноутбук включать, чтобы его зарядить. Короче, не трогайте…

Берегиня махнула рукой и исчезла. Хлопнула дверь спальни. Аратов захихикал.

– Я там букву одну не так написал, – пояснил респектабельный издатель удивленным товарищам.

– А не боишься гнева берегини? – весело поинтересовался Казаков.

Аратов хмыкнул.

– Да ну ее! Давайте споем, что ли? Ну вот, например:

 

Что ты кружишь, Крадовелес

Над моею головой?

Ты добычи не дождешься,

Крадовелес, я не тво-о-о-ой!

 

– А давайте все вместе призовем Крадовелеса! – вдруг предложил Станислав Олегович. – Я вот кричалку знаю: «Мир, труд, май! Крадовелес, прилетай!».

– Ага, так он и прилетит, – хмыкнул Аратов. – Или доводилось уже вызывать?

– Честно говоря, нет, – признался молодой человек.

– Ну вот, – издатель сыто рыгнул и почесал спину.

Казаков внезапно встал и подошел к окну.

– А вдруг бы прилетел, а, – в его голосе прозвучала неподдельная тоска. – Если бы вы знали, как меня это все достало.

– Это не вас достало, Вадим Станиславович, – отозвался психолог. – Это автора достало. А вы его мысли просто озвучиваете.

– Да хотя бы и автора, – Казаков задумчиво посмотрел в окно. – Лишь бы прилетел…

– Ну прилетит, если автор так захочет. А толку? Персонажам настоящая жизнь не положена. Только от сих до сих, – с грустью ответил молодой человек.

– Я всё же не понимаю, – Аратов налил себе еще водки. – Ну как это так – персонажи?

– Я вам на примере объясню, Александр Михайлович. Вот был такой сериал фантастический, очень даже гойный. «Вавилон-5» назывался. И там в одной из серий создали информационные копии давно умерших героев. Они вроде бы себя осознавали, могли разговаривать, но когда понадобилось, действовали строго по программе. Ну сами подумайте, с чего бы мы все пришли к нашей берегине?

– А что, захотели и пришли. Надо же иногда и отдохнуть.

– После всех помоев, что друг на друга вылили?

– Ну и что? Я вот ни на кого не обижаюсь. И Вадим тоже. Правда, Вадим?

– Правда, – вздохнул Казаков.

– Ну, в общем, я как смог, так и объяснил, – подытожил молодой человек. – Как говорится, ведающему достаточно.

В этот момент из спальни берегини раздался жуткий вопль.

– АРКОНА!!!!!

– А? Что? – проснулся дремавший в своем углу Михаил Николаевич.

Ничего не говоря, Аратов с Казаковым бросились в спальню. За ними последовал и молодой, но уже респектабельный политолог.

Ворвавшиеся в спальню гости (дверь была просто прикрыта, но не заперта) увидели, как лежащая на диване Крада мечется в бреду и что-то бормочет.

– Что она шепчет?

– Какой-то бред несет…

Аратов кинулся обратно на кухню. Казаков наклонился над Ириной Олеговной, чтобы расслышать ее бормотание получше.

– … встал он пред льдяною вязью клинков…. пали на седины его прядей…  руны битв и побед… испил он хмельную чашу багряных клятв... именем той чести, что зовётся верностью... Аркона!

Крада завопила так сильно, что Казаков отпрянул.

– АРКОНА!

Подоспевший Аратов не без удовольствия выплеснул в лицо берегине стакан холодной воды.

Вопль разом прекратился. Берегиня открыла глаза.

– Крадушка, всё нормально? – осведомился Вадим Станиславович.

Берегиня слабо кивнула головой.

– Уже да. Я вернулась, значит. Ничего не понимаю. Сейчас расскажу. Нужно выпить. Пойдемте на кухню. Кто-нибудь, помогите встать.

На кухне берегиня трясущимися руками налила себе водки.

– Так вот, слушайте. Выпила я стакан, значит – и чувствую, что в астрале. Лечу как в трубе. Думаю, сейчас вылечу прямо к Бойцову. А вот нигоя. Выкинуло меня в какой-то квартире. А там люди сидят, собрание какое-то. Вижу – волхв этот неошиваитский сидит, вещает. Ну, думаю, и Бойцов где-то здесь.

– А тебя не заметили, что ли?

– Саша! Ну я же в астральном теле! Кто там меня увидит? Так вот – ищу я Бойцова, а его нету. Они там все сидят и слушают этого лжеволхва. Он им что-то про Аркону втирает. А меня выкинуло прямо на какого-то лысого толстяка в черной футболке и очках. На казаха похож. А на футболке что-то написано. "Ассерт", что ли?... Я еще подумала – "что за ассерт такой?".

Слушатели не проронили ни слова, только Станислав Олегович едва заметно улыбнулся.

– И вот когда лжеволхв замолкает, толстяк этот несет всякую чушь, – продолжила мадам Волкова. – Что-то там про системность и про разумность. Я ничего не поняла, короче. И крыса… крыса у него на плече сидит.

Берегиня залпом выпила водки и закусила заботливо поданным Аратовым огурцом.

– А я не люблю крыс. И вот эта крыса меня учуяла! А меня начинает к этому толстяку подтягивать по спирали, и чем ближе я к этой крысе, тем как бы меньше становлюсь. Я чувствую, что еще немного, и она меня сожрет! Пришлось срочно раствориться.

– А как это – раствориться?

Крада нехотя пояснила:

– Ты как бы растекаешься в пространстве. Тебя никто не видит, даже духи, но ты не можешь без посторонней помощи вернуться в тело. Нужно, чтобы из тела сигнал пришел, и тогда тебя обратно выдернет.

Разговор был прерван неожиданным звонком в дверь.

– Да что такое сегодня!

Рванувшуюся было к двери берегиню остановило замечание издателя:

– Крада, ты же в маске! Грим смой!

Берегиня грубо выругалась.

– Я открою, – мило улыбнулся ей Станислав Олегович и пошел к двери.

– В глазок посмотри сначала! – в спину крикнула ему Крада Олеговна.

Открыв дверь и не обнаружив за ней никого, молодой человек вернулся и с грустью сообщил всей честной компании:

– Ну, мне пора. Это автор меня зовет.

– Э-это как так? – воскликнул Аратов. – А мы?

– А вы сидите, празднуйте, радуйтесь жизни. Всего доброго вам, хорошего настроения, здоровья!

С этими словами Плюшман обулся и вышел, с улыбкой помахав на прощание с недоумением взиравшей на него берегине.

– Да гой с ним, с Плюшманом. Ты грим-то пойди смой, – сказал Аратов Краде и налил себе еще водки. Но молодой человек этого уже не слышал. Выйдя из подъезда, он прошел несколько шагов по теплому летнему воздуху и остановился. Посмотрев по сторонам, он заметил неясную фигуру метрах в десяти от себя, стоявшую у фонарного столба. Станислав Олегович решительно направился к ней.

– Таки шалом, – улыбнулся молодой человек. – Эрев тов!

– Тоже мне еврей, – покачала головой фигура. – Фигляр плюшевый.

– Ты меня сам таким задумал, – оскалился респектабельный психолог.

– Ладно, – махнул рукой незнакомец. – Пойдем, прогуляемся, что ли. По закоулкам моей фантазии…

Фигура вздохнула.

– Тебе-то чего вздыхать? – удивился Плюшман. – Ты же не персонаж.

– Будто ты знаешь мои проблемы, – огрызнулся автор. – У вас, персонажей, их вообще нет. Да и потом, откуда ты знаешь, может, я тоже персонаж? Просто ты знаешь своего автора, а я нет.

– Так если ты тоже персонаж, у тебя тоже проблем нет!

– Хм. Логичен ты, плюшевый, как я посмотрю…

– А то! – расцвел Станислав Олегович. – Видишь, и я на что-то гожусь.

– Да все на что-то годятся. Даже Михаил Николаевич.

Плюшман фыркнул.

– А чего ты к ним не зашел?

– Да ну их…

– Ты не любишь их? Твои же персонажи!

– Ну и что? За что их любить? Ты же знаешь, кто они и что они…

– А прототипов тоже не любишь, значит?

– Ну, скажем так, финансовых претензий у меня к ним нет, – хохотнул автор.

– Слушай, автор… а мне никак нельзя… к вам?

– Ну, мной ты вряд ли станешь… Но, может быть, сможешь стать прототипом своим.

– А как?

Автор пожал плечами.

– Если бы я знал, я бы сейчас тут с тобой не разговаривал. Ты думаешь, ты мне особо нужен? Давно пора плюнуть на всю эту писанину.

– А что же не дает?

– Не знаю. Думаю, что тут уже не моя воля.

– А чья?

– Крадовелеса! Шучу, конечно. А на самом деле – гой его знает.

– Что-то много ты не знаешь, – прищурился Плюшман. – А может, ты и не автор вовсе?

– А кто? – удивился автор. – Крадовелес, что ли? Или Александр Михалыч Аратов?

– А не исключено! Докажи, что ты автор!

Автор вздохнул.

– Скоро книга закончится, и тебя не станет. Обойдешься без доказательств. Кстати, видишь дом Крады?

Плюшман обернулся. За время разговора они успели отойти на приличное расстояние.

– Нет вроде.

– Вот его и нет уже. Всё это, – автор небрежно повел рукой, – возникает только под моим взглядом. Тебя не будет, смирись.

– А жаль, – вздохнул респектабельный психолог.

– Мне тоже жаль, – печально согласился автор. – Но книга должна закончиться, сам понимаешь.

– Ну ты это… привет ему передавай. Прототипу в смысле.

– Передам, – кивнул автор, – как увижу. А когда увижу, не знаю.

– Так ты нечасто его видишь?

– Это неважно, – хмуро отозвался автор.

– Как он там живет-то вообще?

– Да нормально. Жаль, что степень не получил. Но он и так респектабельный.

– Ну хорошо. Слушай, автор… А как тебя хоть зовут? А то мне помирать скоро, а я даже имени твоего не знаю.

– Имена написаны на воде, – ехидно произнес автор.

Плюшман захохотал. Какое-то время шли молча.

– Сколько раз будут книгу читать, столько раз это всё и будет повторяться. Будешь жить, пока про тебя читают. Так что всё не так плохо, Станислав Олегович.

– А может, новую книгу про меня напишешь? И мы снова встретимся?

Автор остановился и задумался, потом покачал головой.

– Это вряд ли. Хватит с меня этой писанины. Да и читатель уже небось устал нашу болтовню слушать. Прощай, плюшевый.

Станислав Олегович открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не успел, потому что тут внезапно наступил

 

КОНЕЦЪ.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕЪ

 

Ну что, читатель... Вот ты и прочитал новую работу из цикла «Славянские повести». Не те уже повести, правда? Надоело про одних и тех же дураков читать? Сколько можно одно и то же мусолить, э? Ну и гой с тобой. Всё равно эта повесть – последняя.

Да, десять лет – это немало. А пролетели как один миг! Кто мог подумать десять лет назад, что пути вышеозначенных персонажей настолько разойдутся? Кто мог подумать, что один плюшевый музыкант станет респектабельным политологом?

Впрочем, всё это суета. Пройдет ещё десять лет, и ещё десять, и ещё – и герои прошлых дней станут никому не нужны. Но это не страшно. Хуже другое. Ты, читатель – да-да, ты – ты тоже сгинешь. Причем не только в памяти людской, а вообще. Не очень радует такая перспектива, правда? Или ты надеешься, что тебя спасет Крадовелес? Оставь такие мысли берегине.

Так что же делать? Есть ли выход? Наверно, есть, но для каждого свой. Думай, читатель. Думай…